центр и штаб революции. Вот как это видели из Ставки: «Государственная Дума была центром, куда стекались с музыкой и красными знаменами взбунтовавшиеся запасные части, ведомые своими командирами.

Перед Думой «войска» выражали свою радость по поводу начавшейся революции криками «ура», игрой «Марсельезы» и предлагали себя в распоряжение председателя Государственной Думы Родзянко…

Был здесь и Гвардейский Экипаж во главе со своим командиром Великим Князем Кириллом Владимировичем.

На офицеров Ставки этот шаг Великого Князя произвел тягостное впечатление, и, главным образом, по той причине, что он был совершен Великим Князем в то время, когда об отречении Императора не было еще и речи»,657 — вспоминал В. Пронин.

О постоянных митингах и революционной музыке вспоминала О. Палей: «Ни один митинг (а митинговали то и дело: Февральская революция была пустой говорильней) без обрусевшей „Марсельезы“ не обходился»658.

А что же делал А. И. Гучков в эти дни? До этого вся деятельность Александра Ивановича проходила в основном через ЦВПК. С 27 февраля он решает «засветиться» публично и объявляется в Государственной Думе. Вот так описывал взглядом со стороны, Н. Суханов деятельность А. И. Гучкова в это время: «Задачи Военной комиссии в данный момент были именно стратегические и боевые, задачи технического завершения революции, в отличие от последующих модификаций этого учреждения, которое в дальнейшем под тем же названием, но уже под начальством сначала Гучкова, а затем других лиц меняло свое назначение и свой состав, превращаясь в «классовую» и тоже довольно «боевую» организацию командного состава армии.

Мне сообщили, что вокзалы заняты по распоряжению Военной комиссии воинскими частями. О занятии других важнейших пунктов города говорили неопределенно, говорили, что распоряжение сделано, отряды посланы и т. п. Судя по тому, как снаряжались некоторые экспедиции у Таврического дворца, результаты у них были сомнительны»659.

Не менее интересны и воспоминания В. Коковцева о А. И. Гучкове в это же время: «В тот же понедельник днем около 2 часов… вышел Гучков в сопровождении молодого человека, оказавшегося М. И. Терещенко, которого тут же Гучков познакомил со мной, сказавши, что Государственная Дума формирует правительство, в состав которого войдет М. И. в должности министра финансов»660.

Данный факт интересен тем, что еще не было никаких формальных переговоров о составе правительства, но, оказывается, А. И. Гучков уже знал, кто будет министром финансов (можно предположить, что не только). Вне всякого сомнения, обладание такой «эксклюзивной» информацией говорит об очень высокой силе влияния А. И. Гучкова в те дни.

Сам Александр Иванович про то время говорил (из допроса А. И. Гучкова), что события «… 27, 28 февраля привели меня к убеждению, что нужно во что бы то ни стало добиться отречения государя, и тогда же, в думском комитете, я поднял этот вопрос и настаивал на том, чтобы председатель Думы Родзянко взял на себя эту задачу; мне казалось, что ему это как раз под силу. …Был момент, когда решено было, что Родзянко примет на себя эту линию, но затем некоторые обстоятельства помешали…»661

Здесь следует сказать несколько слов о деятельности ближайших подвижников Александра Ивановича. С. Куликов отмечает: «Руководители ЦВПК сыграли решающую роль и в защите новой власти, подавлении очагов контрреволюции и урегулировании конфликтов между солдатами и офицерами. Под «штаб восстания» Некрасов отвел в Таврическом дворце комнаты № 41 и № 42, т. е. собственный кабинет и смежное с ним помещение. Гучков уже 21 февраля предложил депутатам образовать Военную комиссию «по защите Думы от правительства», назначить ее председателем прогрессиста Б. А. Энгельгардта, а его помощником — инженера Пальчинского (члена ЦВПК). Последний хотя и не являлся депутатом, однако, будучи, по свидетельству полковника Ф. И. Балабина, «единомышленником и ставленником» Гучкова, фактически возглавлял Военную комиссию. Характеризуя ситуацию в Военной комиссии, активный участник революции генерал П. А. Половцов писал: «Дело ведет Пальчинский». Благодаря ему, уже 27 февраля в распоряжении комиссии оказались 60 автомобилей ЦВПК, которые использовались восставшими для установления контроля над отдельными районами Петрограда и агитации за превращение Думы в центр революции. На этих автомобилях вооруженные солдаты и рабочие, связанные, по свидетельству Рафеса, с Рабочей группой, разъезжали по столице и кричали толпам: «Идите в Таврический дворец! Идите в Государственную Думу!»662

Из этого следует, что основную организационно-техническую работу выполняли сотрудники ЦВПК, и использовали в работе как раз весь арсенал ресурсов ЦВПК.

Не менее яркой в это время была и деятельность еще одного сподвижника А. И. Гучкова, члена «организационного ядра» — депутата Государственной Думы Некрасова: «Я ушел в техническую работу помощи революции и провел целиком 28 февраля, 1 и 2 марта до утра 3 марта в Таврическом дворце, чаще всего у телефона, отдавая распоряжения… давая директивы телефонной станции (ее устройство мне удалось заранее изучить) … Подписывал приказы об арестах, приказы о занятии учреждений, о назначении комиссаров…»663

«Погоня за царским поездом, которой мне удалось управлять из Государственной думы, давая распоряжения Бубликову, сидевшему комиссаром в Министерстве путей сообщения»664.

В революции одна из главных задач — первыми захватить объекты инфраструктуры. В этом плане можно говорить, что Гучков и Некрасов удачно поделили между собой круг обязанностей. Недаром с 1913 года А. И. Гучков возглавлял в городской Думе Санкт-Петербурга комиссию по водоснабжению и канализации, это дало ему возможность прекрасно узнать город и воспользоваться своими знаниями в нужный момент. Некрасов же отвечал за связь. Задача была понятной: обеспечить связью своих и не дать этой возможности противникам. Судя по воспоминаниям последних, Некрасов с этой задачей справился блестяще.

А. Бубнов вспоминал про «мытарства» генерала Иванова: «Войти в связь с генералом Хабаловым ему не удалось, ибо прямой провод оказался прерванным, да и само командование генерала Хабалова было уже в это время ликвидировано»665. Характеристику работы телефонной станции со стороны дает Н. Суханов: «Мое нетерпение переходило в бешенство, натыкаясь на равнодушное „занято“ вялой телефонистки…»666

Не менее показательны и воспоминания А. Шляпникова: «Оставшееся до открытия Совета время я постарался использовать для предупреждения наших товарищей об ожидавшемся открытии Совета. Телефоны работали слабо, и мне с большим трудом удалось позвонить кое-куда и предупредить товарищей, пригласить их в Таврический дворец. К. А. Гвоздев, выйдя из „Крестов“, сумел дать на некоторые заводы „своим ребятам“ телефонограмму о собрании Совета на 7 часов вечера»667.

Из воспоминаний непосредственных участников событий мы хорошо видим, что практически у всех были в эти дни проблемы с телефонной связью, за исключением сотрудников ЦВПК. Интересно, не правда ли? И отвечал за эту деятельность Некрасов. Обратим также внимание, что помимо обеспечения телефонной связи, Некрасов занимался организацией арестов царских министров (что также опровергает «стихийность» этого процесса), работой МПС, сыгравшей важную роль в революции и др.

Последующие дни — это дни закрепления победы «дела революции». Продолжается переход войск Петроградского гарнизона на сторону Государственной Думы. В полдень 28 февраля 1917 года гарнизон Петропавловской крепости перешел на сторону революции, а также часть других